Entry tags:
О братьях-славянах от Лосева
Братец мой, будучи студентом,
в 1969 году ездил в компании таких же
счастливцев в Болгарию по межвузовскому обмену.
Вернулся в восторге от гостеприимства.
С тех пор пропитан великорусским шовинизмом.
В качестве иллюстрации всеболгарского обожания "русских братушек" рассказал:
Довелось ему поздней ночью после двух-трех стопок "Плиски"
завернуть в обычный пневматический тир.
Набрал пулек и давай "пукать".
Тир пустой. Только в углу на стуле развалилися гигантский мужик лет 30-ти.
Мрачный и небритый.
Встал, подошел, сгреб братца моего за горло, как Карабас Буратинку,
приподвесил, приперев к стене и, дыхнув конкретным местным перегаром, спросил:
" Немец?"
Братец удавленно помотал башкой.
" Полек?"
Братец снова открестился.
Чувачила этот поставил его на пол, поправил на нем одежду,
херакнул его по плечу, так, что выбил всю дурь из башки,
разулыбался, обнял до хруста, купил ему килограмм пулек,
подарил бутылку "Плиски" из сумки, обозвал " скъп старши брат" и сказал на
неплохом русском, что если где увидит немца или поляка, то
чтобы сразу бил в рыло. Ничего ему не будет за это.
Пусть только скажет, что Ангел (видимо, его имя) разрешил.
И ушел.
Братец по малодушию своему так и не замочил ни одного немца и ни одного поляка.
До сих пор сокрушается.
Зато национальное самосознание выросло.
в 1969 году ездил в компании таких же
счастливцев в Болгарию по межвузовскому обмену.
Вернулся в восторге от гостеприимства.
С тех пор пропитан великорусским шовинизмом.
В качестве иллюстрации всеболгарского обожания "русских братушек" рассказал:
Довелось ему поздней ночью после двух-трех стопок "Плиски"
завернуть в обычный пневматический тир.
Набрал пулек и давай "пукать".
Тир пустой. Только в углу на стуле развалилися гигантский мужик лет 30-ти.
Мрачный и небритый.
Встал, подошел, сгреб братца моего за горло, как Карабас Буратинку,
приподвесил, приперев к стене и, дыхнув конкретным местным перегаром, спросил:
" Немец?"
Братец удавленно помотал башкой.
" Полек?"
Братец снова открестился.
Чувачила этот поставил его на пол, поправил на нем одежду,
херакнул его по плечу, так, что выбил всю дурь из башки,
разулыбался, обнял до хруста, купил ему килограмм пулек,
подарил бутылку "Плиски" из сумки, обозвал " скъп старши брат" и сказал на
неплохом русском, что если где увидит немца или поляка, то
чтобы сразу бил в рыло. Ничего ему не будет за это.
Пусть только скажет, что Ангел (видимо, его имя) разрешил.
И ушел.
Братец по малодушию своему так и не замочил ни одного немца и ни одного поляка.
До сих пор сокрушается.
Зато национальное самосознание выросло.