Вирус либерализма
Nov. 15th, 2018 10:22 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
jalynskihttps://www.rulit.me/books/virus-liberalizma-permanentnaya-vojna-i-amerikanizaciya-mira-read-513937-1.html
...
воображаемая экономика смешивает понятия и путает прогресс с экспансией капитализма, а рынок — с капитализмом.
...
Смешение двух концепций — реальности (капиталистической экспансии) и желаемого (прогресса в точно оговоренном смысле) —
лежит в основе множества разочарований, выраженных в критике применяемых мер.
В господствующих рассуждениях понятия постоянно смешиваются. Они предлагают меры по экспансии капитала,
а затем называют «развитием» то, что получилось или должно получиться.
Экспансия капитала не подразумевает каких-либо результатов, которые можно было бы признать годными в плане «развития».
Она не предполагает, например, полной занятости или предварительно оговоренных средств,
предназначенных для покрытия неравного (или равного) распределения доходов.
...
постоянная путаница понятий «рыночная экономика» и «капиталистическая экономика» становится причиной опасной слабости критики внедряемых стратегий.
«Рынок», который по своей природе предполагает конкуренцию, — это не «капитализм», определяемый именно теми границами конкуренции,
которые подразумеваются наличием монополий или олигополий (для ограниченного числа людей) на частную собственность.
«Рынок» и капитализм представляют собой два разных понятия. Реально существующий капитализм,
как прекрасно показывает в своем анализе Бродель, является противоположностью даже воображаемого рынка.
К тому же реально существующий капитализм не функционирует даже как система конкуренции между теми, кто получает выгоду от монополии на собственность,
или конкуренции между ними и остальными. Функционирование этой системы требует вмешательства коллективного органа власти,
представляющего капитал в целом. Таким образом, государство неотделимо от капитализма. Меры экономической политики капитала —
стало быть, и государства, в той степени, в которой оно представляет капитал, — характеризуются конкретными логическими этапами.
Именно этими логическими этапами объясняется тот факт, что в определенные периоды времени экспансия капитала влечет за собой рост занятости,
а в другие — ее сокращение. Эти логические этапы не являются проявлением «законов рынка», сформулированных абстрактно,
а подчиняются требованиям рентабельности капитала при определенных исторических условиях.
...
государство редко является просто государством капитала: оно находится в самом центре конфликта между капиталом и обществом.
Например, индустриализация послевоенного периода с 1945 по 1990 годы не была естественным результатом экспансии капитала,
а скорее была вызвана теми условиями, которые накладывали на капитал победы национально-освободительных движений,
вынуждавшие стремящийся к глобализации капитал приспосабливаться к этой индустриализации.
И эрозия эффективности национального государства, вызванная капиталистической глобализацией, не является непреложным детерминантом будущего.
Напротив, реакция национальных государств на глобализацию может задать глобальной экспансии непредсказуемую траекторию
в лучшую или худшую сторону в зависимости от обстоятельств. Например, важные изменения в капиталистическое регулирование
может внести забота о состоянии окружающей среды, находящаяся в конфликте с логикой капитала (по своей природе краткосрочной).
...
Постмодернизм как идеологическое дополнение либерализма
Постмодернистские рассуждения — это идеологический вспомогательный инструмент, который в конечном счете узаконивает либерализм и призывает нас ему покориться.
Очевидная победа либерализма — в его самой упрощенной и жесткой североамериканской разновидности —
не является толчком к омоложению капитализма за счет американской энергичности, того капитализма,
который в старой Европе пострадал от государственного регулирования и идеи государства всеобщего благосостояния.
Противопоставление «юной Америки», у которой есть будущее, «старой Европе», как известно, — любимая тема проамериканских рассуждений.
Наступление либерализма фактически имеет целью со всей жестокостью преодолеть растущие противоречия капитализма,
который отжил свое и не может предоставить человечеству никаких перспектив помимо самоуничтожения.
...
путаница в понятиях вкупе с уходом от предыдущих достижений буржуазной мысли ведут к деградации политической жизни.
Сам принцип демократии основывается на возможности альтернативного выбора. Но в демократии необходимости больше нет,
поскольку эта идеология сделала приемлемой идею того, что «альтернативы не существует».
Приверженность этому метасоциальному принципу высшей рациональности позволяет устранить необходимость и возможность выбирать.
Так называемый принцип рациональности «рынков» в идеологии отмирающего капитализма как раз и соответствует этой задаче.
Демократическая жизнь таким образом лишается своего содержания, и открывается дорога к тому,
что я называю «демократией низкой интенсивности» — то есть к избирательной клоунаде, где парады с тамбурмажорами заменяют политические программы, к «обществу спектакля».
Политика становится полной бессмыслицей, она больше не работает и теряет всяческую возможность придавать смысл и связность альтернативным общественным проектам.
...
Мировая система вовсе не перешла в новую «неимпериалистическую» фазу, которую иногда называют «постимпериалистической».
Наоборот, по своей природе это — империалистическая система, дошедшая до предела агрессивности (не встречая эффективного сопротивления, она извлекает все возможные ресурсы).
Негри и Хардт представили анализ Империи (без империализма), фактически — Империи, сведенной к Триаде,
то есть, к трем крупнейшим регионам капитализма: Соединенным Штатам, Европе и Японии, игнорирующей весь остальной мир.
К сожалению, этот анализ сделан в традициях Запада и модного ныне интеллектуального дискурса. Различие между новым и предыдущим империализмом надо искать не в этом.
В прошлом империализм был множественным (конфликтующие «империализмы»),
а нынешний стал коллективным (то есть Триадой — при этом она следует в кильватере гегемонии Соединенных Штатов).
...
На деле же глобальная экспансия капитализма всегда подразумевает политическую интервенцию господствующих сил —
то есть государств системного центра — в общества подчиненной им периферии.
...
Эта экспансия не может осуществляться исключительно в рамках экономических законов;
ее необходимо дополнять политической поддержкой (а если потребуется — и военной) со стороны государств господствующего капитала.
В этом смысле экспансия всегда сугубо империалистическая...
— не что иное, как установление диктатуры (а не «демократии»), которая помогала бы американскому капиталу грабить природные ресурсы страны.
Глобализированный «либеральный» экономический порядок нуждается в непрекращающейся войне с бесконечной чередой военных вторжений,
являющейся единственным способом подчинения народов периферии.
...
Триада осуществляет свое коллективное господство над всеми перифериями планеты (три четверти человечества), используя институты, которые были созданы для этой цели и находятся под ее управлением.
Некоторые институты ответственны за управление экономикой мировой империалистической системы.
Среди них основным является Всемирная торговая организация (ВТО), подлинная задача которой — не гарантия, как утверждается, «свободы рынков»,
а напротив — сверхзащита монополий (центра) и установление систем производства для периферий как функции от этой основной потребности.
Международный валютный фонд (МВФ), который не озадачивает себя заботой об отношениях между тремя основными валютами (долларом, евро и иеной),
выполняет функции коллективного колониального денежно-кредитного органа управления Триады.
А Всемирный банк является чем-то вроде Министерства пропаганды «Большой семерки».
Другие аналогичные институты осуществляют политический контроль, в частности НАТО, который заменил собой ООН как рупор мировой общественности
...
в вульгарной социологии, исключаются и подлинные вопросы о классовой структуре системы, выдвинутые технологической революцией.
На самом деле вопрос надо формулировать иначе: каким образом развивающаяся технологическая революция (в реальности которой нельзя усомниться),
как и любая другая технологическая революция, разрушает старые формы организации труда и классовую структуру —
при том что новые очертания и организации труда, и классовой структуры еще не различимы на первый взгляд?
...
1Ъсударст-во (буржуазное) и национализм (шовинистический) всегда справедливо отвергались радикальными левыми.
Следовательно, утверждение, что с приходом нового капитализма начинается их упадок, может только радовать.
Но, увы, это предположение неверно. Поздний капитализм, конечно же, ставит на повестку дня объективную необходимость и перспективу ослабевания закона стоимости;
в этом контексте технологическая революция делает возможным развитие общества сетевых структур; углубление глобализации, естественно, ставит под сомнение существование наций. Однако отмирающий капитализм, посредством яростного империализма, занят уничтожением всех возможностей эмансипации.
Надежда, что капитализм может приспособиться к освободительным преобразованиям, другими словами —
сам того не желая, может привести их в действие с таким же успехом, как это сделал социализм, —
эта надежда теплится в самом сердце американской либеральной идеологии. Задача этой идеи в том, чтобы обмануть нас и заставить забыть о масштабе настоящих проблем,
а также о тех усилиях, которые требуются для их решения. Предлагаемая стратегия борьбы с государством идеально совпадает со стратегией капитала,
всячески старающегося «ограничить государственное вмешательство» («отмена регулирования») для собственной выгоды, сведя роль государства к полицейским функциям
(не подавляя государства полностью, а только ликвидировав политическую жизнь и позволив государству выполнять прочие обязанности).
Подобным же образом «антинациональные» рассуждения поощряют признание Соединенных Штатов в качестве военной сверхдержавы и глобального полицейского.
...
3. Последствия — фактически существующий глобализированный либерализм
Псевдотеория либерализма и сопутствующий ей идеологический дискурс сулят спасение всему человечеству.
Это обещание игнорирует все уроки истории.
Реально существующий глобализированный либерализм не может породить ничего, кроме усугубления неравенства между народами (глобальной поляризации)
и внутри самих народов (глобального Юга и Севера). Это обнищание, непременно сопровождающее накопление капитала, в свою очередь делает невозможной демократию,
ликвидируя творческий потенциал в развитых центрах (путем подмены демократией низкой интенсивности новых шагов в социальном управлении процессом перемен)
и упрощая до уровня фарса возможное внедрение на перифериях очевидных демократических политических реформ.
Поляризация занимает центральное место в истории глобальной экспансии реально существующего капитализма.
Под этим я понимаю постоянно растущий разрыв между центрами глобальной капиталистической системы и ее перифериями.
Это новое явление в истории человечества. Разрыв увеличился за последние два века до такой степени, что с тем опытом,
которым обладало человечество в прошлом, уже ничего общего не осталось.
Бороться с этим явлением можно только путем постепенного строительства посткапиталистического общества, жизнь в котором действительно будет лучше для всех.
Капитализм развивал производственные силы в таком темпе и с таким размахом, аналогов которым во всей предыдущей истории не существует. Но в отличие от любой предшествующей системы он одновременно увеличил и разрыв между потенциальными возможностями, которые дает это развитие, и извлекаемой из него фактической пользой.
ПОЛЯРИЗАЦИЯ СМЯГЧАЕТСЯ МНОГОПОЛЯРНОСТЬЮ..
не стоит удивляться тому, что именно в тот момент, когда капитализм, казалось бы, одержал полную победу,
неизбежной ссылкой в риторике господствующих групп стала «борьба с нищетой».
...
Построение гражданской демократии предполагает, что общественный прогресс должен быть основан на внедрении демократии,
а не зависеть исключительно от рынка, который никогда не приносил ожидаемых выгод.
Первое последствие: игнорируемые об нищание и поляризация мира
Является ли нищета или обнищание прямым последствием процесса накопления? Сегодня модно рассуждать о нищете и о необходимости ее если не искоренения, то по крайней мере сокращения. Это все рассуждения о благотворительности в стиле XIX века, в которых почти нет места анализу экономических и социальных механизмов, порождающих нищету, а ведь мы живем в эпоху, когда у человечества достаточно научных и технологических возможностей, чтобы ее полностью искоренить.
Капитализм и новый аграрный вопрос
Капиталистическое сельское хозяйство, управляемое принципом рентабельности капитала, сосредоточено в Северной Америке, Европе,
в южной части Латинской Америки и в Австралии. В нем занято несколько миллионов фермеров, которые, по сути, не являются «крестьянами».
Но производительность их хозяйств — результат механизации (распространяющейся исключительно на эти регионы)
и объема сельскохозяйственных площадей, находящихся в их собственности, — дает возможность получать урожай от 10 000 до 20 000 центнеров зерновых на работника в год.
С другой стороны, крестьянским земледелием занята почти половина человечества — три миллиарда человек. Эти земледельцы,
в свою очередь, разделяются на тех, кто воспользовался достижениями «зеленой революции» (удобрения, пестициды, высококачественные семена),
но все еще почти не механизировал хозяйство — и их производительность колеблется в пределах от 100 до 500 центнеров на работника,
и на тех, кто не получил пользы от «зеленой революции» — их производительность составляет лишь около 10 центнеров на работника.
...
SIC! ОВЦЫ СЪЕЛИ ЛЮДЕЙ-2
что станет с этими миллиардами неконкурентоспособных производителей-крестьян?
За несколько десятков лет они будут безжалостно истреблены. Что станет с миллиардами людей, в большинстве своем уже живущих за чертой бедности,
но все еще способных так или иначе прокормить себя? Трети из них это уже едва удается (три четверти голодающих нашей планеты проживают в сельской местности).
Пятьдесят лет относительно конкурентного индустриального развития, даже если согласиться с фантастической гипотезой
о стабильном семипроцентном годовом росте для трех четвертей человечества, просто не могут дать возможности для выживания этой оставшейся одной трети.
Другими словами, капитализм по своей природе не способен решить крестьянский вопрос,
и единственная перспектива, которую он может предложить, — это планетарные трущобы для «лишних» пяти миллиардов человек.
...
В лагере марксистов масштаб проблемы осознали только маоисты. Именно поэтому критики маоизма, которые видят в нем «крестьянское уклонение»,
демонстрируют самим этим суждением, что они не обладают необходимыми инструментами для того, чтобы понять природу реально существующего
(и всегда империалистического) капитализма. Они удовлетворяются подстановкой абстрактных рассуждений о капиталистическом способе производства в целом.
...
что решение проблемы лежит вне плоскости логики капитализма, являясь частью долгосрочного перехода к миру социализма.
...
Новый рабочий вопрос
Городское население планеты составляет приблизительно половину человечества, как минимум три миллиарда человек, вторая половина — крестьяне.
Статистическая информация дает возможность разделить население на тех, кого можно назвать средними классами, и народными классами. (Так у автора! — Прим, ред.)
Главная общественная трансформация, характерная для продолжительного периода во второй половине XX века,
может быть описана следующим наводящим на размышления показателем: пропорция масс трудящихся, находящихся в рискованной ситуации,
выросла с показателя менее 1/4 до более чем 1/2 глобального городского населения; этот феномен обнищания проявился в значительных масштабах и в самих развитых центрах.
Общее число людей, составляющих дестабилизированное городское население, за полвека увеличилось с 250 миллионов до полутора миллиардов человек,
что свидетельствует о более стремительном темпе роста, чем темп роста экономической или демографической экспансии, или даже самого движения к урбанизации.
ОТНОСИТЕЛЬНОЕ ОБНИЩАНИЕ
Средние классы, массы трудящихся, находящиеся в безопасной ситуации, и та их часть, которая находится в ситуации рискованной —
все они интегрированы в одну систему общественного производства, но выполняют разные функции.
Некоторые из них, безусловно, «отстранены» от благ «преуспевания», но не маргинализированы — они все же включены в систему функционально.
Обнищание — современный феномен (следует говорить не о «бедности», но о «модернизации бедности»),
который никак нельзя свести к недостаточному доходу, не обеспечивающему выживания.
...
Обнищание городских масс трудящихся тесно связано с теми процессами, жертвами которых являются крестьянские общества третьего мира.
Подчинение последних требованиям экспансии капиталистических рынков утверждает новые формы социальной поляризации,
которая лишает растущую часть крестьянства доступа к земле. Бывшие в недавнем прошлом бедными и безземельными,
эти люди вливаются в поток мигрантов, увеличивающих распространение трущоб в большей мере, чем какой-то демографический рост.
Все эти явления будут усугубляться до тех пор, пока не будут оспорены либеральные догмы,
пока эта тенденция не будет остановлена в рамках корректирующего политического курса.
...
Это попытка восстановить тесную взаимосвязь между накоплением капитала, с одной стороны, и феноменом социального обнищания — с другой.
Сто пятьдесят лет назад Маркс положил начало анализу находящихся в основе этой связи механизмов,
но с тех пор по пути, проложенному этим анализом, решительных шагов так сделано и не было.
...
Второе последствие: демократия низкой интенсивности. Cоциализация через рынок или через демократию?
Демократия является одним из абсолютных условий социального прогресса, но следует прояснить, почему и при каких обстоятельствах.
Идея о том, что демократия является одним из таких условий, стала общепринятой совсем недавно.
До этого на Западе, как и на Востоке, а также на Юге господствовала догма, что демократия — это «роскошь»,
которую можно себе позволить только после того, как «развитие» разрешит материальные проблемы общества.
Такова была официальная доктрина, разделяемая руководством капиталистического мира
(которая позволяла оправдывать поддержку военных диктатур в Латинской Америке и авторитарных режимов в Африке),
а также руководством государств третьего мира (латиноамериканская теория недостаточного развития (desarrollismo)
ясно иллюстрирует эту доктрину, а однопартийная система вовсе не была прерогативой одних только социалистических государств и, наконец, советской системы.
Теперь же, буквально в одночасье, все изменилось с точностью до наоборот. Отныне все твердят о том, как они озабочены демократией,
а подкрепленные многочисленными свидетельствами заявления о переходе к демократическим нормам
стали необходимым условием для обращения за помощью к демократиям богатым.
Эту риторику трудно воспринимать всерьез, поскольку известно, что на практике принцип двойных стандартов,
применяемый с полным цинизмом посредством откровенных и простейших манипуляций, выдает действительные приоритеты и совершенно иные, неназванные цели.
...
Когда при конкретных исторических обстоятельствах фрагментированное движение социальной критики ослабляется из-за того,
что никто не в состоянии предложить альтернатив господствующей идеологии, демократия может лишиться всех тех элементов,
которые способны наложить на рынок ограничения или являются потенциально для него опасными. И она превращается в «демократию низкой интенсивности».
Вы можете голосовать за кого угодно: за белых, синих, зеленых, розовых или красных. В любом случае эффект будет нулевым.
Ваша судьба решается в другом месте, за пределами парламента — на рынке. Подчиненность демократии рынку (а не их сближение) отражается и в политическом жаргоне.
...
Эта ситуация опасна потому, что разрушение авторитета и легитимности демократических процедур может легко привести к яростной негативной реакции,
которая и вовсе отменит эти процедуры, заменив их иллюзорным консенсусом, в основе которого может лежать, например,
религиозный или этнический шовинизм. На перифериях системы демократия, лишенная силы под давлением жестких требований дикого капитализма,
превратилась в трагический фарс, демократию без какого-либо смысла. На смену Мобуту пришли две сотни мобутистских партий!
Лежащий в основе буржуазной общественной мысли тезис о «естественном» сближении демократии и рынка
с самого начала нес в себе опасность той тенденции, свидетелями которой мы являемся сегодня.
...
между взаимоотношениями утопического либерализма с практическим управлением в историческом капитализме
и социальной идеологией с фактическим управлением в советском обществе существует аналогия, а не противоречие.
...
Тоталитаризм присущ обеим системам и выражается одним и тем же способом — систематической ложыо.
То, что его проявления были более жесткими в СССР, объясняется тем,
что обусловленные попыткой догнать Запад задержки в развитии стали тяжелым грузом для системы,
в то время как более высокий уровень развития Запада предоставлял его обществам возможность расслабиться
(отсюда, как правило, «мягкие» формы тоталитаризма, вроде консьюмеризма периодов быстрого и легкого роста).
...
СВОБОДА
в контексте капитализма личная свобода позволяет сильнейшим навязывать свои законы,
что эта свобода совершенно иллюзорна для подавляющего большинства (либеральная гипотеза предполагает,
что каждый человек может стать Рокфеллером, что «в каждом солдатском ранце лежит фельдмаршальский жезл»),
что ее первой жертвой становится как раз стремление к равенству, лежащее в основе демократии.
...
Радикальное крыло якобинцев очень рано осознало противоречия буржуазной мысли и очень точно выразило их суть, а именно: экономический либерализм — враг демократии. Они стремились к победе концепции народной революции, которая бы пошла дальше сиюминутных «объективных требований» — то есть реализации чисто буржуазных задач. Из этого радикального течения вышло первое поколение коммунистических критиков зарождающегося капитализма (бабувисты). Русская и китайская революции также пошли дальше тех задач, которые непосредственно стояли перед их обществами, предложив коммунистические цели.
...
исторические условия, которые сопутствовали развитию капитализма в Европе, содействовали созреванию классового сознания угнетенных классов. Это созревание началось очень рано, в первые десятилетия XIX столетия, и стимулом для него были радикальные достижения французской революции. К концу столетия оно стимулировало создание крупных рабочих партий, вынудивших капитал на протяжении XX века «адаптироваться» к социальным требованиям, которые отнюдь не вытекали из самой логики накопления капитала. Таким образом, такая ценность, как «равенство», является необходимым дополнением к ценности «свобода», хотя в определенной степени ей и противоречит.
...
В США свобода целиком охватывает весь спектр политических ценностей.
В Европе же ценность «свобода» всегда уравновешивается ценностью «равенство», с которым она должна сочетаться.
Американское общество равенство презирает. Крайнее неравенство является не только приемлемым,
но и считается символом того «успеха», который сулит свобода.
Но свобода без равенства — варварство. Разнообразные формы насилия,
которые порождает эта однобокая идеология, отнюдь не случайны.
К сожалению, развитие современной Европы идет по пути сближения ее культуры и общества с американским образцом,
характеристики которого возвышаются до статуса неоспоримых и непреложных моделей для подражания.
Сложная история Европы пришла к двойной концепции, объединяющей экономический и политический аспекты в диалектическое единство, уважающее автономию обоих понятий.
Американская же идеология не знакома с такими нюансами.
...
Политическая культура США — отнюдь не та культура, которая сформировалась во Франции в эпоху' Просвещения и в ходе французской революции и которая в той или иной степени обусловила историческое развитие значительной части Европейского континента. Различия между' этими двумя культурами гораздо значительнее, чем кажется на первый взгляд. Эти различия проявляются в моменты кризисов, порождая непримиримые противоречия (например, в вопросе о соблюдении международных законов, когда обсуждалась возможность вторжения в Ирак).
...
ЖИДОВСТВУЮЩИЕ
Те протестантские секты, которые были вынуждены покинуть Англию в XVII веке, разработали своеобразную интерпретацию христианства, отличающую их и от католиков, и от ортодоксальных христиан, и — по уровню экстремизма — даже от большинства протестантов Европы, в том числе англиканцев, составлявших основу правящего класса Англии. Реформация в целом восстановила Ветхий Завет, который католицизм и православие отодвинули в сторону, подчеркивая в своих интерпретациях отрыв христианства от иудаизма, а не его преемственность.
...
ФИРМА-ГОСУДАРСТВО
Возрождение продвинулось гораздо дальше: Макиавелли — блестящее тому свидетельство. Возрождение возникло на католической территории (в Италии). В эти времена некоторые итальянские города управлялись, как настоящие коммерческие фирмы, во главе которых стоял синдикат богатейших держателей акций, что представляло собой более четко выраженную связь с ранними формами капитализма, чем между протестантством и капитализмом: типичным представителем такой связи стала Венеция. В более позднюю эпоху Просвещение, охватившее как католические (Франция), так и протестантские (Англия, Нидерланды, Германия) страны, в большей мере опиралось на секулярную традицию Возрождения, нежели на традицию религиозных реформ. Наконец, радикальный характер французской революции упрочил этот секуляризм, сознательно отринув религиозные интерпретации ради утверждения современных политических методов преимущественно собственного изобретения.
ОБЕТОВАННЫЙ МИР
Прижившаяся в Новой Англии своеобразная форма протестантизма оказала сильное влияние на американскую идеологию, это влияние сильно и поныне. Эта форма протестантизма стала идеологическим орудием, с помощью которого американское общество приступило к захвату континента, обосновывая его заимствованными из Библии мотивами (постоянно повторяющаяся в американском дискурсе тема — насильственное завоевание Израилем Земли обетованной). В дальнейшем Соединенные Штаты распространили свой метод осуществления задачи, которую им-де предписал Господь, на всю планету.
Вот почему американский империализм и должен превосходить в варварстве своих предшественников, которые отнюдь не претендовали на исполнение божественной миссии.
Граждане США видят себя в роли «избранного народа», что фактически синонимично Herrenvolk (расе господ), если вернуться к аналогичной терминологии нацистов.
Конечно же, империалистическая экспансия Соединенных Штатов зиждется не на американской идеологии, о которой здесь идет речь. Эта экспансия подчиняется логике накопления капитала, совершенно материалистичным интересам которого она служит. Но эта идеология идеально годится для того, чтобы скрыть истинные цели.
ИММИГРАЦИЯ-АТОМИЗАЦИЯ-корпоративизм АМЕРИКИ
В утверждении американской идеологии сыграли определенную роль и последовательные волны иммиграции. Иммигранты, конечно же, не несут ответственности за те беды, которые вынудили их покинуть свои родные страны. Напротив, они — жертвы. Но обстоятельства — то есть эмиграция — заставили их отвергнуть коллективную борьбу за изменение общих для их классов или групп обстоятельств на родине и принять идеологию индивидуального успеха, царящую на родине новой. Приверженность этой идеологии поощряется американской системой ради собственной выгоды. Эта идеология тормозит рост классового сознания, которое но мере созревания наталкивается на новую волну иммиграции, регулярно прерывающую процесс политической кристаллизации. Но одновременно эта иммиграция способствует усилению коммунитарных тенденций в американском обществе, так как «индивидуальный успех» не исключает принадлежность иммигранта к общине (ирландской, итальянской и т. д.), без которой изоляция индивидуума стала бы невыносимой. Здесь снова мы видим, как укрепление этого аспекта тождественности — взращенного и поощряемого американской системой — происходит в ущерб классовому сознанию.
В то время как в Париже граждане готовились к началу «штурма небес» (коммуна 1871 года), в США банды гангстеров из разных поколений бедных иммигрантов (ирландцев, итальянцев и т. д.) истребляли друг друга, а господствующие классы с бесконечным цинизмом ими манипулировали.
...
ОБЪЕКТИВНОЕ И СУБЪЕКТИВНОЕ В АМЕРИКЕ
В Соединенных Штатах нет и никогда не было рабочей партии. Профсоюзы, какими бы влиятельными они ни были, аполитичны во всех смыслах этого понятия. Они не связаны ни с какой политической партией, и потому не могут восполнить этот пробел, сформулировав свою собственную социалистическую идеологию. Они продолжают бороться в замкнутом и ограниченном пространстве требований, которые никак не противостоят либерализму. В каком-то смысле они «постмодернистские» и всегда были таковыми.
Коммунитарные идеологии не могут заменить социалистическую идеологию рабочего класса, это относится даже к самым радикальным из них, например к идеологиям, выработанным в сообществе чернокожих. Коммунитаризм по определению вписывается в общий контекст расизма, с которым он борется внутри самого этого контекста, но не выходит за его пределы.
Характерное для исторического формирования американского общества сочетание — господствующая библейская идеология и отсутствие рабочей партии — в конечном итоге породило беспрецедентную ситуацию фактического наличия одной партии — партии капитала.
Оба сегмента этой единственной партии разделяют один и тот же фундаментальный либерализм.
...
Американская демократия представляет собой продвинутую модель того, что я называю демократией низкой интенсивности. Она основана на полном размежевании между управлением политической жизнью — основанной на практике многопартийной выборной демократии — и управлением экономической жизнью, которой руководят законы накопления капитала. Более того, это размежевание не может быть подвергнуто никакой радикальной критике, а наоборот, является частью так называемого согласованного мнения. Это размежевание уничтожает весь революционный потенциал демократической политики. Оно нейтрализует представительные институты (парламент и прочие), делая их бессильными перед диктатом рынка. Голосуйте за республиканцев, голосуйте за демократов — это не имеет никакого значения, если ваше будущее зависит не от вашего демократического выбора, а от неопределенностей рынка.
...
В противовес этому европейское государство было (и может снова стать) необходимой посреднической структурой, содействовавшей выработке исторических компромиссов между противоборствующими общественными интересами, которые придавали смысл и подлинный размах демократическим практикам. Если путем классовой и политической борьбы, которые не зависят исключительно от логики накопления капитала, не принуждать государство к выполнению этой функции, то демократия превращается в посмешище, как это случилось в Соединенных Штатах.
...
SIC! ЕЩЕ ОБ ОДНОМ АСПЕКТЕ ПРИВАТИЗАЦИИ
Бездумная критика «бюрократии», являющаяся частью современного общепринятого взгляда, непосредственно вдохновляет систематические кампании даже против идеи общественных служб, которые, по мнению этих критиков, должны быть заменены частными службами на рыночных условиях. Объективный взгляд на реальный мир показывает, что (предположительно «бюрократизированные») общественные службы не так малоэффективны, как зачастую думают, что прекрасно иллюстрируется сравнением Соединенных Штатов и Европы в сфере здравоохранения. В Соединенных Штатах здравоохранение (в основном приватизированное) обходится государству в 14 % ВВП, в отличие от 7 % в Европе (где здравоохранение в основном обеспечивается государственными службами). В плане результатов (качество здоровья) это сравнение говорит в пользу Европы.
...
«Независимое» правосудие и принцип избираемости судей продемонстрировали, что и этот институт может по-своему помогать поддерживать неизменно консервативные и даже реакционные предрассудки, не способствовать укоренению демократии, а на самом деле мешать ему. Однако и эта модель постепенно начинает практиковаться в других странах (во Франции, например), результаты чего не замедлили себя продемонстрировать, но я пока воздержусь от комментариев.
Помимо всего прочего послужной список американского правосудия свидетельствует о смехотворности той демократии, которую оно обслуживает.
Это до крайности обременительное правосудие, правосудие по заказу, всегда истолковывающее английское общее право, от которого оно происходит, в пользу исключительных принципов либерализма (а стало быть, богатых).
Это правосудие чрезвычайной жестокости и систематического расизма (значительная часть осужденных чернокожих впоследствии оказываются невиновными). Соединенные Штаты имеют самый высокий процент заключенных в мире.
...
Фундаменталисты, оболваненные религией, и фундаменталисты, оболваненные рынком, прекрасно друг друга дополняют.
...
5. Современные вызовы либерализма
Сегодня либерализм бросает серьезный вызов всему человечеству, угрожая ему уничтожением. Превратившись в глобальную идеологию, либерализм помогает американскому империализму еще крепче сжимать планету в своих тисках. Европа уже ему покорилась, а весь остальной мир испытывает на себе исторически беспрецедентные методы разграбления, которые, если в том возникает необходимость, доходят до геноцида. В следующих трех разделах мы обсудим эти вызовы.
Вызов первый: переопределить европейский проект (по крайней мере для некоторых европейцев)
До сих пор все без исключения европейские правительства поддерживали тезисы либерализма. Переход на позиции либерализма означал не что иное, как исчезновение европейского проекта в результате его ослабления в двух сферах: экономической (преимущества Европейского экономического сообщества растворяются в экономической глобализации) и политической (политической и военной автономии Европы приходит конец). В настоящее время европейского проекта более не существует. Его заменил Северо-Атлантический проект (или, возможно, проект Триады) под американским командованием.
...
воображаемая экономика смешивает понятия и путает прогресс с экспансией капитализма, а рынок — с капитализмом.
...
Смешение двух концепций — реальности (капиталистической экспансии) и желаемого (прогресса в точно оговоренном смысле) —
лежит в основе множества разочарований, выраженных в критике применяемых мер.
В господствующих рассуждениях понятия постоянно смешиваются. Они предлагают меры по экспансии капитала,
а затем называют «развитием» то, что получилось или должно получиться.
Экспансия капитала не подразумевает каких-либо результатов, которые можно было бы признать годными в плане «развития».
Она не предполагает, например, полной занятости или предварительно оговоренных средств,
предназначенных для покрытия неравного (или равного) распределения доходов.
...
постоянная путаница понятий «рыночная экономика» и «капиталистическая экономика» становится причиной опасной слабости критики внедряемых стратегий.
«Рынок», который по своей природе предполагает конкуренцию, — это не «капитализм», определяемый именно теми границами конкуренции,
которые подразумеваются наличием монополий или олигополий (для ограниченного числа людей) на частную собственность.
«Рынок» и капитализм представляют собой два разных понятия. Реально существующий капитализм,
как прекрасно показывает в своем анализе Бродель, является противоположностью даже воображаемого рынка.
К тому же реально существующий капитализм не функционирует даже как система конкуренции между теми, кто получает выгоду от монополии на собственность,
или конкуренции между ними и остальными. Функционирование этой системы требует вмешательства коллективного органа власти,
представляющего капитал в целом. Таким образом, государство неотделимо от капитализма. Меры экономической политики капитала —
стало быть, и государства, в той степени, в которой оно представляет капитал, — характеризуются конкретными логическими этапами.
Именно этими логическими этапами объясняется тот факт, что в определенные периоды времени экспансия капитала влечет за собой рост занятости,
а в другие — ее сокращение. Эти логические этапы не являются проявлением «законов рынка», сформулированных абстрактно,
а подчиняются требованиям рентабельности капитала при определенных исторических условиях.
...
государство редко является просто государством капитала: оно находится в самом центре конфликта между капиталом и обществом.
Например, индустриализация послевоенного периода с 1945 по 1990 годы не была естественным результатом экспансии капитала,
а скорее была вызвана теми условиями, которые накладывали на капитал победы национально-освободительных движений,
вынуждавшие стремящийся к глобализации капитал приспосабливаться к этой индустриализации.
И эрозия эффективности национального государства, вызванная капиталистической глобализацией, не является непреложным детерминантом будущего.
Напротив, реакция национальных государств на глобализацию может задать глобальной экспансии непредсказуемую траекторию
в лучшую или худшую сторону в зависимости от обстоятельств. Например, важные изменения в капиталистическое регулирование
может внести забота о состоянии окружающей среды, находящаяся в конфликте с логикой капитала (по своей природе краткосрочной).
...
Постмодернизм как идеологическое дополнение либерализма
Постмодернистские рассуждения — это идеологический вспомогательный инструмент, который в конечном счете узаконивает либерализм и призывает нас ему покориться.
Очевидная победа либерализма — в его самой упрощенной и жесткой североамериканской разновидности —
не является толчком к омоложению капитализма за счет американской энергичности, того капитализма,
который в старой Европе пострадал от государственного регулирования и идеи государства всеобщего благосостояния.
Противопоставление «юной Америки», у которой есть будущее, «старой Европе», как известно, — любимая тема проамериканских рассуждений.
Наступление либерализма фактически имеет целью со всей жестокостью преодолеть растущие противоречия капитализма,
который отжил свое и не может предоставить человечеству никаких перспектив помимо самоуничтожения.
...
путаница в понятиях вкупе с уходом от предыдущих достижений буржуазной мысли ведут к деградации политической жизни.
Сам принцип демократии основывается на возможности альтернативного выбора. Но в демократии необходимости больше нет,
поскольку эта идеология сделала приемлемой идею того, что «альтернативы не существует».
Приверженность этому метасоциальному принципу высшей рациональности позволяет устранить необходимость и возможность выбирать.
Так называемый принцип рациональности «рынков» в идеологии отмирающего капитализма как раз и соответствует этой задаче.
Демократическая жизнь таким образом лишается своего содержания, и открывается дорога к тому,
что я называю «демократией низкой интенсивности» — то есть к избирательной клоунаде, где парады с тамбурмажорами заменяют политические программы, к «обществу спектакля».
Политика становится полной бессмыслицей, она больше не работает и теряет всяческую возможность придавать смысл и связность альтернативным общественным проектам.
...
Мировая система вовсе не перешла в новую «неимпериалистическую» фазу, которую иногда называют «постимпериалистической».
Наоборот, по своей природе это — империалистическая система, дошедшая до предела агрессивности (не встречая эффективного сопротивления, она извлекает все возможные ресурсы).
Негри и Хардт представили анализ Империи (без империализма), фактически — Империи, сведенной к Триаде,
то есть, к трем крупнейшим регионам капитализма: Соединенным Штатам, Европе и Японии, игнорирующей весь остальной мир.
К сожалению, этот анализ сделан в традициях Запада и модного ныне интеллектуального дискурса. Различие между новым и предыдущим империализмом надо искать не в этом.
В прошлом империализм был множественным (конфликтующие «империализмы»),
а нынешний стал коллективным (то есть Триадой — при этом она следует в кильватере гегемонии Соединенных Штатов).
...
На деле же глобальная экспансия капитализма всегда подразумевает политическую интервенцию господствующих сил —
то есть государств системного центра — в общества подчиненной им периферии.
...
Эта экспансия не может осуществляться исключительно в рамках экономических законов;
ее необходимо дополнять политической поддержкой (а если потребуется — и военной) со стороны государств господствующего капитала.
В этом смысле экспансия всегда сугубо империалистическая...
— не что иное, как установление диктатуры (а не «демократии»), которая помогала бы американскому капиталу грабить природные ресурсы страны.
Глобализированный «либеральный» экономический порядок нуждается в непрекращающейся войне с бесконечной чередой военных вторжений,
являющейся единственным способом подчинения народов периферии.
...
Триада осуществляет свое коллективное господство над всеми перифериями планеты (три четверти человечества), используя институты, которые были созданы для этой цели и находятся под ее управлением.
Некоторые институты ответственны за управление экономикой мировой империалистической системы.
Среди них основным является Всемирная торговая организация (ВТО), подлинная задача которой — не гарантия, как утверждается, «свободы рынков»,
а напротив — сверхзащита монополий (центра) и установление систем производства для периферий как функции от этой основной потребности.
Международный валютный фонд (МВФ), который не озадачивает себя заботой об отношениях между тремя основными валютами (долларом, евро и иеной),
выполняет функции коллективного колониального денежно-кредитного органа управления Триады.
А Всемирный банк является чем-то вроде Министерства пропаганды «Большой семерки».
Другие аналогичные институты осуществляют политический контроль, в частности НАТО, который заменил собой ООН как рупор мировой общественности
...
в вульгарной социологии, исключаются и подлинные вопросы о классовой структуре системы, выдвинутые технологической революцией.
На самом деле вопрос надо формулировать иначе: каким образом развивающаяся технологическая революция (в реальности которой нельзя усомниться),
как и любая другая технологическая революция, разрушает старые формы организации труда и классовую структуру —
при том что новые очертания и организации труда, и классовой структуры еще не различимы на первый взгляд?
...
1Ъсударст-во (буржуазное) и национализм (шовинистический) всегда справедливо отвергались радикальными левыми.
Следовательно, утверждение, что с приходом нового капитализма начинается их упадок, может только радовать.
Но, увы, это предположение неверно. Поздний капитализм, конечно же, ставит на повестку дня объективную необходимость и перспективу ослабевания закона стоимости;
в этом контексте технологическая революция делает возможным развитие общества сетевых структур; углубление глобализации, естественно, ставит под сомнение существование наций. Однако отмирающий капитализм, посредством яростного империализма, занят уничтожением всех возможностей эмансипации.
Надежда, что капитализм может приспособиться к освободительным преобразованиям, другими словами —
сам того не желая, может привести их в действие с таким же успехом, как это сделал социализм, —
эта надежда теплится в самом сердце американской либеральной идеологии. Задача этой идеи в том, чтобы обмануть нас и заставить забыть о масштабе настоящих проблем,
а также о тех усилиях, которые требуются для их решения. Предлагаемая стратегия борьбы с государством идеально совпадает со стратегией капитала,
всячески старающегося «ограничить государственное вмешательство» («отмена регулирования») для собственной выгоды, сведя роль государства к полицейским функциям
(не подавляя государства полностью, а только ликвидировав политическую жизнь и позволив государству выполнять прочие обязанности).
Подобным же образом «антинациональные» рассуждения поощряют признание Соединенных Штатов в качестве военной сверхдержавы и глобального полицейского.
...
3. Последствия — фактически существующий глобализированный либерализм
Псевдотеория либерализма и сопутствующий ей идеологический дискурс сулят спасение всему человечеству.
Это обещание игнорирует все уроки истории.
Реально существующий глобализированный либерализм не может породить ничего, кроме усугубления неравенства между народами (глобальной поляризации)
и внутри самих народов (глобального Юга и Севера). Это обнищание, непременно сопровождающее накопление капитала, в свою очередь делает невозможной демократию,
ликвидируя творческий потенциал в развитых центрах (путем подмены демократией низкой интенсивности новых шагов в социальном управлении процессом перемен)
и упрощая до уровня фарса возможное внедрение на перифериях очевидных демократических политических реформ.
Поляризация занимает центральное место в истории глобальной экспансии реально существующего капитализма.
Под этим я понимаю постоянно растущий разрыв между центрами глобальной капиталистической системы и ее перифериями.
Это новое явление в истории человечества. Разрыв увеличился за последние два века до такой степени, что с тем опытом,
которым обладало человечество в прошлом, уже ничего общего не осталось.
Бороться с этим явлением можно только путем постепенного строительства посткапиталистического общества, жизнь в котором действительно будет лучше для всех.
Капитализм развивал производственные силы в таком темпе и с таким размахом, аналогов которым во всей предыдущей истории не существует. Но в отличие от любой предшествующей системы он одновременно увеличил и разрыв между потенциальными возможностями, которые дает это развитие, и извлекаемой из него фактической пользой.
ПОЛЯРИЗАЦИЯ СМЯГЧАЕТСЯ МНОГОПОЛЯРНОСТЬЮ..
не стоит удивляться тому, что именно в тот момент, когда капитализм, казалось бы, одержал полную победу,
неизбежной ссылкой в риторике господствующих групп стала «борьба с нищетой».
...
Построение гражданской демократии предполагает, что общественный прогресс должен быть основан на внедрении демократии,
а не зависеть исключительно от рынка, который никогда не приносил ожидаемых выгод.
Первое последствие: игнорируемые об нищание и поляризация мира
Является ли нищета или обнищание прямым последствием процесса накопления? Сегодня модно рассуждать о нищете и о необходимости ее если не искоренения, то по крайней мере сокращения. Это все рассуждения о благотворительности в стиле XIX века, в которых почти нет места анализу экономических и социальных механизмов, порождающих нищету, а ведь мы живем в эпоху, когда у человечества достаточно научных и технологических возможностей, чтобы ее полностью искоренить.
Капитализм и новый аграрный вопрос
Капиталистическое сельское хозяйство, управляемое принципом рентабельности капитала, сосредоточено в Северной Америке, Европе,
в южной части Латинской Америки и в Австралии. В нем занято несколько миллионов фермеров, которые, по сути, не являются «крестьянами».
Но производительность их хозяйств — результат механизации (распространяющейся исключительно на эти регионы)
и объема сельскохозяйственных площадей, находящихся в их собственности, — дает возможность получать урожай от 10 000 до 20 000 центнеров зерновых на работника в год.
С другой стороны, крестьянским земледелием занята почти половина человечества — три миллиарда человек. Эти земледельцы,
в свою очередь, разделяются на тех, кто воспользовался достижениями «зеленой революции» (удобрения, пестициды, высококачественные семена),
но все еще почти не механизировал хозяйство — и их производительность колеблется в пределах от 100 до 500 центнеров на работника,
и на тех, кто не получил пользы от «зеленой революции» — их производительность составляет лишь около 10 центнеров на работника.
...
SIC! ОВЦЫ СЪЕЛИ ЛЮДЕЙ-2
что станет с этими миллиардами неконкурентоспособных производителей-крестьян?
За несколько десятков лет они будут безжалостно истреблены. Что станет с миллиардами людей, в большинстве своем уже живущих за чертой бедности,
но все еще способных так или иначе прокормить себя? Трети из них это уже едва удается (три четверти голодающих нашей планеты проживают в сельской местности).
Пятьдесят лет относительно конкурентного индустриального развития, даже если согласиться с фантастической гипотезой
о стабильном семипроцентном годовом росте для трех четвертей человечества, просто не могут дать возможности для выживания этой оставшейся одной трети.
Другими словами, капитализм по своей природе не способен решить крестьянский вопрос,
и единственная перспектива, которую он может предложить, — это планетарные трущобы для «лишних» пяти миллиардов человек.
...
В лагере марксистов масштаб проблемы осознали только маоисты. Именно поэтому критики маоизма, которые видят в нем «крестьянское уклонение»,
демонстрируют самим этим суждением, что они не обладают необходимыми инструментами для того, чтобы понять природу реально существующего
(и всегда империалистического) капитализма. Они удовлетворяются подстановкой абстрактных рассуждений о капиталистическом способе производства в целом.
...
что решение проблемы лежит вне плоскости логики капитализма, являясь частью долгосрочного перехода к миру социализма.
...
Новый рабочий вопрос
Городское население планеты составляет приблизительно половину человечества, как минимум три миллиарда человек, вторая половина — крестьяне.
Статистическая информация дает возможность разделить население на тех, кого можно назвать средними классами, и народными классами. (Так у автора! — Прим, ред.)
Главная общественная трансформация, характерная для продолжительного периода во второй половине XX века,
может быть описана следующим наводящим на размышления показателем: пропорция масс трудящихся, находящихся в рискованной ситуации,
выросла с показателя менее 1/4 до более чем 1/2 глобального городского населения; этот феномен обнищания проявился в значительных масштабах и в самих развитых центрах.
Общее число людей, составляющих дестабилизированное городское население, за полвека увеличилось с 250 миллионов до полутора миллиардов человек,
что свидетельствует о более стремительном темпе роста, чем темп роста экономической или демографической экспансии, или даже самого движения к урбанизации.
ОТНОСИТЕЛЬНОЕ ОБНИЩАНИЕ
Средние классы, массы трудящихся, находящиеся в безопасной ситуации, и та их часть, которая находится в ситуации рискованной —
все они интегрированы в одну систему общественного производства, но выполняют разные функции.
Некоторые из них, безусловно, «отстранены» от благ «преуспевания», но не маргинализированы — они все же включены в систему функционально.
Обнищание — современный феномен (следует говорить не о «бедности», но о «модернизации бедности»),
который никак нельзя свести к недостаточному доходу, не обеспечивающему выживания.
...
Обнищание городских масс трудящихся тесно связано с теми процессами, жертвами которых являются крестьянские общества третьего мира.
Подчинение последних требованиям экспансии капиталистических рынков утверждает новые формы социальной поляризации,
которая лишает растущую часть крестьянства доступа к земле. Бывшие в недавнем прошлом бедными и безземельными,
эти люди вливаются в поток мигрантов, увеличивающих распространение трущоб в большей мере, чем какой-то демографический рост.
Все эти явления будут усугубляться до тех пор, пока не будут оспорены либеральные догмы,
пока эта тенденция не будет остановлена в рамках корректирующего политического курса.
...
Это попытка восстановить тесную взаимосвязь между накоплением капитала, с одной стороны, и феноменом социального обнищания — с другой.
Сто пятьдесят лет назад Маркс положил начало анализу находящихся в основе этой связи механизмов,
но с тех пор по пути, проложенному этим анализом, решительных шагов так сделано и не было.
...
Второе последствие: демократия низкой интенсивности. Cоциализация через рынок или через демократию?
Демократия является одним из абсолютных условий социального прогресса, но следует прояснить, почему и при каких обстоятельствах.
Идея о том, что демократия является одним из таких условий, стала общепринятой совсем недавно.
До этого на Западе, как и на Востоке, а также на Юге господствовала догма, что демократия — это «роскошь»,
которую можно себе позволить только после того, как «развитие» разрешит материальные проблемы общества.
Такова была официальная доктрина, разделяемая руководством капиталистического мира
(которая позволяла оправдывать поддержку военных диктатур в Латинской Америке и авторитарных режимов в Африке),
а также руководством государств третьего мира (латиноамериканская теория недостаточного развития (desarrollismo)
ясно иллюстрирует эту доктрину, а однопартийная система вовсе не была прерогативой одних только социалистических государств и, наконец, советской системы.
Теперь же, буквально в одночасье, все изменилось с точностью до наоборот. Отныне все твердят о том, как они озабочены демократией,
а подкрепленные многочисленными свидетельствами заявления о переходе к демократическим нормам
стали необходимым условием для обращения за помощью к демократиям богатым.
Эту риторику трудно воспринимать всерьез, поскольку известно, что на практике принцип двойных стандартов,
применяемый с полным цинизмом посредством откровенных и простейших манипуляций, выдает действительные приоритеты и совершенно иные, неназванные цели.
...
Когда при конкретных исторических обстоятельствах фрагментированное движение социальной критики ослабляется из-за того,
что никто не в состоянии предложить альтернатив господствующей идеологии, демократия может лишиться всех тех элементов,
которые способны наложить на рынок ограничения или являются потенциально для него опасными. И она превращается в «демократию низкой интенсивности».
Вы можете голосовать за кого угодно: за белых, синих, зеленых, розовых или красных. В любом случае эффект будет нулевым.
Ваша судьба решается в другом месте, за пределами парламента — на рынке. Подчиненность демократии рынку (а не их сближение) отражается и в политическом жаргоне.
...
Эта ситуация опасна потому, что разрушение авторитета и легитимности демократических процедур может легко привести к яростной негативной реакции,
которая и вовсе отменит эти процедуры, заменив их иллюзорным консенсусом, в основе которого может лежать, например,
религиозный или этнический шовинизм. На перифериях системы демократия, лишенная силы под давлением жестких требований дикого капитализма,
превратилась в трагический фарс, демократию без какого-либо смысла. На смену Мобуту пришли две сотни мобутистских партий!
Лежащий в основе буржуазной общественной мысли тезис о «естественном» сближении демократии и рынка
с самого начала нес в себе опасность той тенденции, свидетелями которой мы являемся сегодня.
...
между взаимоотношениями утопического либерализма с практическим управлением в историческом капитализме
и социальной идеологией с фактическим управлением в советском обществе существует аналогия, а не противоречие.
...
Тоталитаризм присущ обеим системам и выражается одним и тем же способом — систематической ложыо.
То, что его проявления были более жесткими в СССР, объясняется тем,
что обусловленные попыткой догнать Запад задержки в развитии стали тяжелым грузом для системы,
в то время как более высокий уровень развития Запада предоставлял его обществам возможность расслабиться
(отсюда, как правило, «мягкие» формы тоталитаризма, вроде консьюмеризма периодов быстрого и легкого роста).
...
СВОБОДА
в контексте капитализма личная свобода позволяет сильнейшим навязывать свои законы,
что эта свобода совершенно иллюзорна для подавляющего большинства (либеральная гипотеза предполагает,
что каждый человек может стать Рокфеллером, что «в каждом солдатском ранце лежит фельдмаршальский жезл»),
что ее первой жертвой становится как раз стремление к равенству, лежащее в основе демократии.
...
Радикальное крыло якобинцев очень рано осознало противоречия буржуазной мысли и очень точно выразило их суть, а именно: экономический либерализм — враг демократии. Они стремились к победе концепции народной революции, которая бы пошла дальше сиюминутных «объективных требований» — то есть реализации чисто буржуазных задач. Из этого радикального течения вышло первое поколение коммунистических критиков зарождающегося капитализма (бабувисты). Русская и китайская революции также пошли дальше тех задач, которые непосредственно стояли перед их обществами, предложив коммунистические цели.
...
исторические условия, которые сопутствовали развитию капитализма в Европе, содействовали созреванию классового сознания угнетенных классов. Это созревание началось очень рано, в первые десятилетия XIX столетия, и стимулом для него были радикальные достижения французской революции. К концу столетия оно стимулировало создание крупных рабочих партий, вынудивших капитал на протяжении XX века «адаптироваться» к социальным требованиям, которые отнюдь не вытекали из самой логики накопления капитала. Таким образом, такая ценность, как «равенство», является необходимым дополнением к ценности «свобода», хотя в определенной степени ей и противоречит.
...
В США свобода целиком охватывает весь спектр политических ценностей.
В Европе же ценность «свобода» всегда уравновешивается ценностью «равенство», с которым она должна сочетаться.
Американское общество равенство презирает. Крайнее неравенство является не только приемлемым,
но и считается символом того «успеха», который сулит свобода.
Но свобода без равенства — варварство. Разнообразные формы насилия,
которые порождает эта однобокая идеология, отнюдь не случайны.
К сожалению, развитие современной Европы идет по пути сближения ее культуры и общества с американским образцом,
характеристики которого возвышаются до статуса неоспоримых и непреложных моделей для подражания.
Сложная история Европы пришла к двойной концепции, объединяющей экономический и политический аспекты в диалектическое единство, уважающее автономию обоих понятий.
Американская же идеология не знакома с такими нюансами.
...
Политическая культура США — отнюдь не та культура, которая сформировалась во Франции в эпоху' Просвещения и в ходе французской революции и которая в той или иной степени обусловила историческое развитие значительной части Европейского континента. Различия между' этими двумя культурами гораздо значительнее, чем кажется на первый взгляд. Эти различия проявляются в моменты кризисов, порождая непримиримые противоречия (например, в вопросе о соблюдении международных законов, когда обсуждалась возможность вторжения в Ирак).
...
ЖИДОВСТВУЮЩИЕ
Те протестантские секты, которые были вынуждены покинуть Англию в XVII веке, разработали своеобразную интерпретацию христианства, отличающую их и от католиков, и от ортодоксальных христиан, и — по уровню экстремизма — даже от большинства протестантов Европы, в том числе англиканцев, составлявших основу правящего класса Англии. Реформация в целом восстановила Ветхий Завет, который католицизм и православие отодвинули в сторону, подчеркивая в своих интерпретациях отрыв христианства от иудаизма, а не его преемственность.
...
ФИРМА-ГОСУДАРСТВО
Возрождение продвинулось гораздо дальше: Макиавелли — блестящее тому свидетельство. Возрождение возникло на католической территории (в Италии). В эти времена некоторые итальянские города управлялись, как настоящие коммерческие фирмы, во главе которых стоял синдикат богатейших держателей акций, что представляло собой более четко выраженную связь с ранними формами капитализма, чем между протестантством и капитализмом: типичным представителем такой связи стала Венеция. В более позднюю эпоху Просвещение, охватившее как католические (Франция), так и протестантские (Англия, Нидерланды, Германия) страны, в большей мере опиралось на секулярную традицию Возрождения, нежели на традицию религиозных реформ. Наконец, радикальный характер французской революции упрочил этот секуляризм, сознательно отринув религиозные интерпретации ради утверждения современных политических методов преимущественно собственного изобретения.
ОБЕТОВАННЫЙ МИР
Прижившаяся в Новой Англии своеобразная форма протестантизма оказала сильное влияние на американскую идеологию, это влияние сильно и поныне. Эта форма протестантизма стала идеологическим орудием, с помощью которого американское общество приступило к захвату континента, обосновывая его заимствованными из Библии мотивами (постоянно повторяющаяся в американском дискурсе тема — насильственное завоевание Израилем Земли обетованной). В дальнейшем Соединенные Штаты распространили свой метод осуществления задачи, которую им-де предписал Господь, на всю планету.
Вот почему американский империализм и должен превосходить в варварстве своих предшественников, которые отнюдь не претендовали на исполнение божественной миссии.
Граждане США видят себя в роли «избранного народа», что фактически синонимично Herrenvolk (расе господ), если вернуться к аналогичной терминологии нацистов.
Конечно же, империалистическая экспансия Соединенных Штатов зиждется не на американской идеологии, о которой здесь идет речь. Эта экспансия подчиняется логике накопления капитала, совершенно материалистичным интересам которого она служит. Но эта идеология идеально годится для того, чтобы скрыть истинные цели.
ИММИГРАЦИЯ-АТОМИЗАЦИЯ-корпоративизм АМЕРИКИ
В утверждении американской идеологии сыграли определенную роль и последовательные волны иммиграции. Иммигранты, конечно же, не несут ответственности за те беды, которые вынудили их покинуть свои родные страны. Напротив, они — жертвы. Но обстоятельства — то есть эмиграция — заставили их отвергнуть коллективную борьбу за изменение общих для их классов или групп обстоятельств на родине и принять идеологию индивидуального успеха, царящую на родине новой. Приверженность этой идеологии поощряется американской системой ради собственной выгоды. Эта идеология тормозит рост классового сознания, которое но мере созревания наталкивается на новую волну иммиграции, регулярно прерывающую процесс политической кристаллизации. Но одновременно эта иммиграция способствует усилению коммунитарных тенденций в американском обществе, так как «индивидуальный успех» не исключает принадлежность иммигранта к общине (ирландской, итальянской и т. д.), без которой изоляция индивидуума стала бы невыносимой. Здесь снова мы видим, как укрепление этого аспекта тождественности — взращенного и поощряемого американской системой — происходит в ущерб классовому сознанию.
В то время как в Париже граждане готовились к началу «штурма небес» (коммуна 1871 года), в США банды гангстеров из разных поколений бедных иммигрантов (ирландцев, итальянцев и т. д.) истребляли друг друга, а господствующие классы с бесконечным цинизмом ими манипулировали.
...
ОБЪЕКТИВНОЕ И СУБЪЕКТИВНОЕ В АМЕРИКЕ
В Соединенных Штатах нет и никогда не было рабочей партии. Профсоюзы, какими бы влиятельными они ни были, аполитичны во всех смыслах этого понятия. Они не связаны ни с какой политической партией, и потому не могут восполнить этот пробел, сформулировав свою собственную социалистическую идеологию. Они продолжают бороться в замкнутом и ограниченном пространстве требований, которые никак не противостоят либерализму. В каком-то смысле они «постмодернистские» и всегда были таковыми.
Коммунитарные идеологии не могут заменить социалистическую идеологию рабочего класса, это относится даже к самым радикальным из них, например к идеологиям, выработанным в сообществе чернокожих. Коммунитаризм по определению вписывается в общий контекст расизма, с которым он борется внутри самого этого контекста, но не выходит за его пределы.
Характерное для исторического формирования американского общества сочетание — господствующая библейская идеология и отсутствие рабочей партии — в конечном итоге породило беспрецедентную ситуацию фактического наличия одной партии — партии капитала.
Оба сегмента этой единственной партии разделяют один и тот же фундаментальный либерализм.
...
Американская демократия представляет собой продвинутую модель того, что я называю демократией низкой интенсивности. Она основана на полном размежевании между управлением политической жизнью — основанной на практике многопартийной выборной демократии — и управлением экономической жизнью, которой руководят законы накопления капитала. Более того, это размежевание не может быть подвергнуто никакой радикальной критике, а наоборот, является частью так называемого согласованного мнения. Это размежевание уничтожает весь революционный потенциал демократической политики. Оно нейтрализует представительные институты (парламент и прочие), делая их бессильными перед диктатом рынка. Голосуйте за республиканцев, голосуйте за демократов — это не имеет никакого значения, если ваше будущее зависит не от вашего демократического выбора, а от неопределенностей рынка.
...
В противовес этому европейское государство было (и может снова стать) необходимой посреднической структурой, содействовавшей выработке исторических компромиссов между противоборствующими общественными интересами, которые придавали смысл и подлинный размах демократическим практикам. Если путем классовой и политической борьбы, которые не зависят исключительно от логики накопления капитала, не принуждать государство к выполнению этой функции, то демократия превращается в посмешище, как это случилось в Соединенных Штатах.
...
SIC! ЕЩЕ ОБ ОДНОМ АСПЕКТЕ ПРИВАТИЗАЦИИ
Бездумная критика «бюрократии», являющаяся частью современного общепринятого взгляда, непосредственно вдохновляет систематические кампании даже против идеи общественных служб, которые, по мнению этих критиков, должны быть заменены частными службами на рыночных условиях. Объективный взгляд на реальный мир показывает, что (предположительно «бюрократизированные») общественные службы не так малоэффективны, как зачастую думают, что прекрасно иллюстрируется сравнением Соединенных Штатов и Европы в сфере здравоохранения. В Соединенных Штатах здравоохранение (в основном приватизированное) обходится государству в 14 % ВВП, в отличие от 7 % в Европе (где здравоохранение в основном обеспечивается государственными службами). В плане результатов (качество здоровья) это сравнение говорит в пользу Европы.
...
«Независимое» правосудие и принцип избираемости судей продемонстрировали, что и этот институт может по-своему помогать поддерживать неизменно консервативные и даже реакционные предрассудки, не способствовать укоренению демократии, а на самом деле мешать ему. Однако и эта модель постепенно начинает практиковаться в других странах (во Франции, например), результаты чего не замедлили себя продемонстрировать, но я пока воздержусь от комментариев.
Помимо всего прочего послужной список американского правосудия свидетельствует о смехотворности той демократии, которую оно обслуживает.
Это до крайности обременительное правосудие, правосудие по заказу, всегда истолковывающее английское общее право, от которого оно происходит, в пользу исключительных принципов либерализма (а стало быть, богатых).
Это правосудие чрезвычайной жестокости и систематического расизма (значительная часть осужденных чернокожих впоследствии оказываются невиновными). Соединенные Штаты имеют самый высокий процент заключенных в мире.
...
Фундаменталисты, оболваненные религией, и фундаменталисты, оболваненные рынком, прекрасно друг друга дополняют.
...
5. Современные вызовы либерализма
Сегодня либерализм бросает серьезный вызов всему человечеству, угрожая ему уничтожением. Превратившись в глобальную идеологию, либерализм помогает американскому империализму еще крепче сжимать планету в своих тисках. Европа уже ему покорилась, а весь остальной мир испытывает на себе исторически беспрецедентные методы разграбления, которые, если в том возникает необходимость, доходят до геноцида. В следующих трех разделах мы обсудим эти вызовы.
Вызов первый: переопределить европейский проект (по крайней мере для некоторых европейцев)
До сих пор все без исключения европейские правительства поддерживали тезисы либерализма. Переход на позиции либерализма означал не что иное, как исчезновение европейского проекта в результате его ослабления в двух сферах: экономической (преимущества Европейского экономического сообщества растворяются в экономической глобализации) и политической (политической и военной автономии Европы приходит конец). В настоящее время европейского проекта более не существует. Его заменил Северо-Атлантический проект (или, возможно, проект Триады) под американским командованием.
